Самое подробное описание: молитва бойцов монолита - для наших читателей и подписчиков.
Содержание
Текст песни Монолит – Молитва перед боем
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Что слугам Твоим раскрыл
Козни врагов наших.
Озари сиянием твоим
Души тех, кто отдал жизнь
Воисполение воли Твоей.
В бой, защитника Монолита! В бой! Отомстим за падших братьев наших,
Да будет благословенно
Вечное их единение с Монолитом.
Смерть. Лютая смерть тем,
Кто отвергает Его священную силу!
Смотрите также:
Все тексты Монолит >>>
Prayer before the fight .
That Thy servants revealed
Intrigues of our enemies .
Illumine your radiance
The souls of those who gave their lives
Voispolenie Thy will .
In battle, the defender of the Monolith ! Fight! Fallen avenge our brothers
Группировка Монолит – Форум
15.09.2013 в 20:54
Её члены верят, что в центре Зоны покоится эволюционный кристалл – Монолит – неземного происхождения. Большинство сталкеров презирают адептов “Монолита”, считая их помешанными. Со времени своего образования группа препятствует продвижению сталкеров к центру Зоны, мотивируя это недобрыми намерениями последних в отношении Монолита. По слухам, у “монолитовцев” есть крупная база где-то ближе к центру Зоны, но точного её расположения не знает никто, кроме самих членов группировки.
Немногословны, не идут на контакты и компромиссы (хотя можно заслужить нейтральное отношение у данной группировки путём уничтожения всех сталкеров на своём пути), отличаются фанатичной приверженностью к тому, что находится в центре Зоны, их поклонение стало религиозным культом, обязательным для всех членов группировки. Но что удивительно, это обязательство не в виде приказа, а добровольно принято всеми монолитовцами. Сталкеры предпочитают избегать встречи с этими “религиозными фанатиками”, как их принято называть.
Ходят слухи, что этот клан поголовно зомбирован. Это не совсем верно. Зомби утрачивают способность мыслить и адекватно оценивать обстановку. «Монолит» же ведёт себя в этом плане вполне адекватно. Вероятно, у них лишь немного «подкорректировано» сознание. К тому же зомбирование необратимо, а в «ЗП» отряд Бродяги вернулся ко вполне обычной жизни.
История и описание группировки
Позже станет достоверно известна причина трансформации “Монолита” в клан сумасшедших фанатиков: группировка была намеренно зомбирована членами “О-Сознания” как дополнительная защита от сталкеров, что пытаются проникнуть к ЧАЭС и к лабораториям “О-Сознания”. Членов группировки контролировали при помощи специальных антенн, которые были расставлены в местах убежищ зомбированных фанатиков, а Выжигатель являлся крупнейшей из таких антенн. После того, как в 2012 Стрелок отключил Выжигатель, а затем и уничтожил “О-Сознание”, многие монолитовцы стали выпадать из зоны контроля этих антенн. По сути дела, многие из них стали бесцельными зомби, лишь малая часть монолитовцев сумела вернуть себе свою личность и разум, как Бродяга и его отряд в ЗП.
Теория о контроле при помощи антенн вполне правильная, поскольку члены “Монолита” никогда не появлялись на юге Зоны дальше Лиманска и Милитари, правда в КПК монолитовца можно найти упоминание о присутствии отряда монолита в Тёмной долине, а в находящейся там лаборатории X18 можно найти два костюма монолитовцев(ТЧ). Возможно это был разведывательный отряд, слишком отдалившийся от зоны контроля. Тем не менее, даже после уничтожения “О-Сознания” монолитовцы представляют собой наиболее огромную и мощную группировку, наверняка самую продвинутую и сильную во всей Зоне.
Вооружение и снаряжение группировки
Примечания и интересные факты
Комбинезоны группировки основаны на камуфляже Urban.
На карте окрестностей «Юпитера» есть место, похожее на эмблему группировки (ЗРК Волхов).
На всех трех локациях ЗП в некоторых местах нарисованы знаки, которые отдалённо напоминают эмблему. А вот если рядом хорошенько полазить, то можно найти “монолитовский” тайник. И сразу становится ясно – эти знаки указывают на присутствие рядом их тайника. (Некоторые подробности можно узнать из КПК одного “монолитовца” в Припяти). Таких тайников 9 штук, в них находится: 3 Армейских аптечек и Аккумуляторы.
В некоторых местах в ТЧ и в ЧН можно найти текстурные трупы “монолитовцев”. Например в ЧН в самом начале игры, когда идёшь на рыбацкий хутор, можно найти такой на поле с плотями или на выходе к Кордону церез тунель.
В ТЧ и ЧН разговаривают нормальным голосом, а ЗП Монолитовцы разговаривают как фанатики или сектанты (это странно, потому что после выключения выжигателя излучение должно ослабевать).
ТЧ – единственная в серии игра, где штурмовики “Монолита” используют противогаз с одинарной линзой. К тому же она у них прозрачная, а не зеркальная как у одиночек.
После смерти бойцов в масках и в экзоскелетах видны открытые глаза, в то время как у обычных убитых они закрываются.
Монолитовцы с полуоткрытым лицом встречаются только в ТЧ. Здесь их лица напоминают зомбированных.
По версии из книги Сергея Недоруба “Горизонт событий”, “Монолит” – основанная Коалицией группировка состоящая из заключённых, и они должны были заниматься охраной местности к югу от купола. При случае, один из основателей группировки, майор российской авиации Кунченко помогал им с воздуха при серьёзных перестрелках. Позже “монолитовцы” оказались на удивление склонны к религии. Они были убеждены, что должны защищать камень ото всех, даже от основателей, которые так же являлись поставщиками провизии и вооружения.
“Клинч”, он же Владимир Кунченко являлся одним из основателей группировки наравне с Эрагоном.
В ТЧ и ЧН монолитовцы ругаются, используют нецензурную лексику, в отличие от ЗП.
Монолитовцы не боятся Выбросов.
Возможно, Монолитовцы делали жертвоприношения. Ставили на кол головы снорков и зомби. Такое можно заметить на Радаре, Военных складах и на ЧАЭС-2. А возможно так они отпугивали других сталкеров.
Монолитовцы не боятся голода, жажды, им не нужен сон. И это подтверждает то, что при обыске у них редко можно найти еду.
Экзоскелет второй модели
25.12.2014 в 13:50
Ну не всех же уложили в Припяти и на Саркофаге
26.12.2014 в 11:34
Ну не всех же уложили в Припяти и на Саркофаге
А мы и не изнуряем себя. Изнурение в молитвах для новых братьев. Ну и на заметку тебе и всем – настоящий сталкер рано или поздно приходит к Монолиту и обретает истинную веру.
27.12.2015 в 10:30
08.01.2016 в 21:22
26.09.2016 в 18:01
03.01.2017 в 12:55
Как говорится: “На Монолит надейся, а сам не плошай” .
Успехов вам в ваших стремлениях. Нерушимой Веры, сбывшихся Надежд и взаимной Любви.
Молитва бойцов монолита
Благодарим Тебя за то, что раскрыл слугам Твоим козни врагов Наших. Озари Сиянием Своим души тех, кто отдал жизнь за воисполнение Воли Твоей. В бой, защитники Монолита. В бой. Отомстим за павших братьев наших. Да будет благословенно их Вечное Единение с Монолитом! Смерть. Лютая смерть тем, кто отвергает Его Священную Силу. Молитва “Монолита” из игры S.T.A.L.K.E.R. Call of Prypiat
Основная идея “Монолита” держится на кристалле внеземной формы, который воспринимается ими, как локальное божество. Монолитовцы поклоняются ему и читают молитвы, собрав своеобразные макеты из мусора (которые могут являться антеннами-передатчиками), что можно видеть в Припяти на месте их стоянок. Сталкеров, монолитовцы называют неверными. Они не поддерживают отношений ни с одной из группировок. В то же время, в Зове Припяти, можно увидеть, как монолитовцы нейтрально относятся к зомбированным сталкерами. Многие монолитовские снайперские позиции обладают повышенным радиационном фоном, поэт . Читать дальше »
Про подорвавшихся к антеннам!
Братья, вы слышали, что недавно несколько неверных подобрались к антеннам? Монолит направил нас, и братья вовремя их заметили. Одного мы уничтожили сразу. Двое других бросились бежать. Трусы. Все они трусы. Лишь истинная вера не оставляет места для страха! Двое смогли убежать, но Монолит мудр и всеведущ. Значит, они нужны ему живыми.
Про Монолит во сне!
Братья, Монолит призвал меня ночью. Я говорил с ним. Он был прекрасен в своём величии. Я едва не ослеп, но его свет наполнил меня великой силой! Я знаю, я чувствую, что его сила пребывает со всеми нами! Он сказал мне, что победить зло способна лишь твёрдая вера. Он сказал, что его сила наполнит только верных. Ещё он открыл мне, что наша победа уже близка!
Об испытании веры!
Братья, недавно Монолит испытывал мою веру и я чуть было не сошёл с истинного пути. Но я выстоял! Хвала Монолиту! Его испытания закаляют нас! Мы возвращались из Тёмной Долины, и я чуть отстал от братьев. . Читать дальше »
Ваш браузер не поддерживается
Пэйринг или персонажи: Монолитовцы, сталкеры. Рейтинг: PG-13 — фанфики, в которых могут быть описаны романтические отношения на уровне поцелуев и/или могут присутствовать намёки на насилие и другие тяжёлые моменты.”> PG-13 Жанры: Фантастика — истории о техническом прогрессе, далёких планетах и других мирах, звездолётах и бластерах.”> Фантастика, Экшн (action) — фанфик, насыщенный действиями, битвами, погонями. Акцент на действиях, не на диалогах и отношениях.”> Экшн (action), Повседневность — описание обычных повседневных будней или бытовых ситуаций.”> Повседневность, POV — повествование ведётся от первого лица.”> POV Предупреждения: Смерть основного персонажа — фанфик, в котором один или несколько основных персонажей умирают.”> Смерть основного персонажа Размер: Драббл — отрывок, который может стать настоящим фанфиком, а может и не стать. Часто просто сцена, зарисовка, описание персонажа.”> Драббл, 2 страницы, 1 часть Статус: закончен
Награды от читателей:
Публикация на других ресурсах:
Я вместе со своими братьями сидел чуть поодаль. В такие моменты голос Монолита особенно чётко звучал в моей голове. Его не услашать неверным, хапугам, пришедшим сюда, чтобы набить свои карманы. Эти черви достойны лишь пули во лбу. Я видел, как они бросают своих раненных подельников на произвол судьбы, когда встречаются с нами, слугами Монолита.
– Да будут искоренены неверные во славу Монолита, да придёт Катарсис! – молитва закончена.
Ощутив прилив сил, данных нам Монолитом, мы идём в дозор. Платон, наш командир, прославился в рядах защитников Монолита, как гроза неверных. Трудно сказать, сколько наших врагов пало от его руки. Зорким взглядом, дарованным ему Монолитом, он проводит по пустынным улицам в поисках противника.
Беспощадно уничтожая неверных, мы исполняем волю Великого Монолита. Глас Его, ведущий нас вперёд, приказывает защищать свою святыню. Смерть в бою за Монолит – самая желанная для меня. Души павших по воле Его воинов будут вечно соединены с Монолитом.
Ночь сегодня особо прекрасна. Луна освещает пустынные улицы города, города принадлежащего Монолиту. Своим светом небесное светило озарило неверных, осмелившихся подойти слишком близко к Великому Монолиту. Смерть, лютая смерть во славу Его от рук наших ждёт нарушителей. Их не спасёт ни оружие, ни броня; с верой в Монолит мы искореним их.
Платон отошёл в тень дворов, а мы расположились за кустами, у домов. Не ведающие о скорой своей гибели, враги приблизились к нашей засаде. Часы их сочтены: Платон совершил точный выстрел, посеяв панику в ряды неверных. Мы начали расстреливать их короткими очередями во славу Монолита.
Однако в этот раз наш противник оказался не прост. Даже потеряв пятерых бойцов, они смогли отойти к укрытию и занять оборону. Но не знают неверные, что Монолит на нашей стороне и будет дарована нам победа!
Где-то сбоку раздался взрыв гранаты. Наш командир лежал навзнич с оторванными ногами. Да будет смерть твоя отомщена, Платон, и будет благословенно твоё вечное единение с Монолитом. Теперь неверным нет пощады. Голова одного из них попала мне на мушку. Короткое движение пальцем и пули раздробили его череп.
Перестрелка затянулась. Расположившись на противоположных сторонах улиц, мы поливали друг друга свинцом, лишь на мгновенье выглядывая из укрытий. Спустя десять минут ещё один мой брат, убитый гранатой, покинул меня, оставив одного вместе с тремя неверными. Осколок серьёзно задел мою руку и она перестала слушаться. Я не чувствовал боли, лишь голос Монолита стал звучать в голове ещё четче. Скоро мне предстоит исполнить волю Монолита, перед тем, как моя душа воссоединится с ним. Неверные начали приближаться ко мне, надеясь взять живим слугу Монолита. Взяв гранату, я крепко сжал чеку.
– Поаккуратней с ним там. Ещё коньки откинет и хрен кто поверит нам, что взяли живого сектанта.
– У-у-у. Мрази! Сколько их было тут?!
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.
Текст песни Монолит – Молитва перед боем
Молитва перед боем.
Что слугам Твоим раскрыл
Козни врагов наших.
Озари сиянием твоим
Души тех, кто отдал жизнь
Воисполение воли Твоей.
В бой, защитники Монолита! В бой! Отомстим за падших братьев наших,
Да будет благословенно
Вечное их единение с Монолитом.
Смерть. Лютая смерть тем,
Кто отвергает Его священную силу!
Текст песни добавил: Аноним
- Тексты песенок /
- М /
- Монолит /
- Молитва перед боем
- Видео Монолит – Молитва перед боем:
-
Права на тексты песен, переводы принадлежат их авторам.
За Монолит!
Байки-анекдоты, посвящённые группировке "Монолит".
Харон отвернулся от окна и прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. Сочленения экзоскелета чуть слышно поскрипывали, уютно гудели сервомоторы, навевая нужное, правильное настроение. С полок на стене смотрели на Харона мёртвые головы врагов, расфасованные по большим банкам и залитые спиртом и формалином.
Ощутив, как затрепетали в душе некие струны, как зазвучали в унисон прекрасной мелодией, Харон метнулся к столу и выхватил из ящика блокнот и огрызок карандаша. Писать закованными в броню пальцами было неудобно, но перед лицом рождающегося шедевра это были мелочи, не стоящие внимания.
На девственно-белую бумагу легли первые строки:
«Утро красит нежным светом
Стены станции родной.
Просыпается с рассветом…»
– О Харон, владыка мой! – Дверь распахнулась, впуская встревоженного Проповедника.
– Что?! – раздражённо рыкнул Харон. Он очень не любил, когда его тревожили во время сошествия Музы.
– Химеры опять сломали вольер и разбежались, – скорбно поведал Проповедник. – Может, на этот раз сделать загон из бронелистов?
– Делайте, – разрешил Харон. – Что-то ещё?
– Нет, владыка. Разрешите идти?
– Проваливай. Слава Монолиту!
Проповедник ушёл. Харон с удовольствием перечитал написанные строчки и снова задумался, наморщив лоб. Капризная Муза, спугнутая Проповедником, возвращаться не спешила. Владыка прошёлся по кабинету, выглянул в окно и остановился перед полками со своей домашней консервацией. Головы в банках вернули доброе расположение духа, и в голове возникло продолжение:
«Злой рентген бежит за ворот
Перестрелка всё сильней
Припять, мой любимый город…»
– Харон, выдай нам людей! – В кабинет заглянул Калугин, один из О-Сознанцев и требовательно уставился на владыку.
Харон подавил горький вздох. Перечить единственным союзникам дурной тон, поэтому пришлось пойти и распорядиться насчёт небольшого отряда для помощи учёным в их опытах. Пусть творят что хотят, лишь бы оставили его в покое хоть ненадолго.
Вернувшись, Харон запер кабинет и подёргал дверь, чтобы убедиться. Едва он уселся за стол, как с той стороны настойчиво забарабанили. Харон притворился, что его нет дома. Стук прекратился, владыка облегчённо вздохнул и взялся за карандаш.
«Разгорелся жар весёлый,
Выброс в воздухе шумит
Из заброшенной школы…»
– Славься Великий Монолит! – Дружный, многоголосый рёв ворвался в окно кабинета.
Муза жалобно взвизгнула и скрылась в небесных сферах окончательно и бесповоротно. Хрустнул, сломавшись, огрызок карандаша. Харон на секунду прикрыл лицо рукой, пытаясь овладеть собой и никого не убить. Время молитвы, хули.
Владыка с горечью подумал о том, как тяжело управлять воинственной сектой такому романтику с чуткой и трепетной душой, как он. Катастрофически не хватает времени, которое хотелось бы посвятить искусству, чистому и высокому. Божественному.
За окном снова взревели его верные адепты. Харон взял компактный пси-излучатель и вышел на специально оборудованный для молитвы балкон. Пора испробовать на людях недавно написанную собственноручно новую проповедь. Она была строга, лаконична и преисполнена несуетного достоинства.
Двор ЧАЭС был полон коленопреклонёнными людьми. Направив на толпу пси-излучатель Харон загремел хорошо поставленным, зычным голосом:
– Вы готовы, братья?!
– Да, Харон! – заколыхалась людская масса.
– Так точно, Харон!
– О-о-о! Кто проживает внутри Саркофага?!
– Монолит, большой кристалл!
– Что защищать всё время нам надо?!
– Монолит, большой кристалл!
– Кто побеждает всегда и везде?!
– Монолит, большой кристалл!
– За кого всех задавим на суше и в воде?!
– Монолит, большой кристалл! Монолит, большой кристалл! Монолит! Монолит!
Харон удовлетворённо осмотрел беснующийся в ритуальном экстазе двор и сам себе мысленно поаплодировал. Да, владыка секты «Монолит» всё-таки чертовски талантливый человек. А что его стихи и проповеди кажутся смутно знакомыми, никто сказать всё равно не посмеет. Не хочется, знаете ли, пополнить коллекцию банок Харона собственной головой. Были прецеденты, уж поверьте на слово.
Проповедник остановился у двери и внимательно прислушался. Чуткий слух уловил быстрый шёпот и едва слышное звяканье. Проповедник подобрался, словно тигр перед прыжком, и ворвался в комнату.
–Ага! – торжествующе закричал он.
На скособоченной панцирной койке сидели три «заблудшие овцы» и испуганно взирали на своего духовного пастыря. Помещение одуряюще благоухало огуречным лосьоном семьдесят третьего года розлива.
– Попрошу сдать фанфурики.
Проповедник строго посмотрел на Бродягу. Тот покраснел и понурился, словно двоечник на родительском собрании. С Бродягой всё было ясно. Только сегодня утром он вернулся из рейда по Припяти и, ясное дело, именно Бродяга приволок раритетный лосьон. Сомнений также не вызывало, что троица собралась тут не ряхи небритые друг другу протирать. Лосьон употреблялся самым греховным образом для затуманивания мозгов алкогольными парами.
Ослушаться Бродяга сотоварищи естественно не посмели. Неохотно, но безропотно сгрузили своему пастырю на руки пузырьки с ядовито-зелёной жидкостью. По-быстрому отпустив им грехи, Проповедник направил провинившихся чистить вольер с химерами. Этого занятия парням хватит на всю ночь. Лучший способ побороть бесовское искушение – омерзительная, тяжёлая и недостойная мужчины работа.
В коридорах ЧАЭС поселилась тишина, такая непроницаемая, привычная, успокаивающая. На улице взвыла отведавшая пинка химера, но быстро замолчала. Проповедник счастливо вздохнул и подумал о том, как любит и ценит это место.
До того как стать духовным пастырем секты «Монолит», Проповедник был Свидетелем Иеговы, а до этого Евангелистом Седьмого Дня. А ещё раньше, в прыщавом препубертатном возрасте ночами на кладбищах отрезал хомякам головы во имя Люцифера.
Но ни один бог так и не ответил на его молитвы. А Монолит был здесь, рядом. Его можно было увидеть и точно знать, что он есть. Монолит говорил с ним, советовал, повелевал. Этот бог вознёс его над всеми. Выше был только владыка Харон.
Размышляя, Проповедник вышел в коридор и посмотрел на бутылочки с лосьоном. Он никогда в жизни не пил спиртное и недоумевал – чем тут можно наслаждаться. Духовником вдруг овладело дьявольское искушение. Несколько минут он спорил с собственной совестью, пока не убедил себя в том, что врага нужно знать в лицо. А для этого просто необходимо выпить.
Воровато оглядевшись, Проповедник свинтил крышечку и сделал большой глоток. Лосьон прокатился колючим шаром по пищеводу и, поворочавшись, неохотно устроился в желудке. Голова приятно поплыла, взгляд слегка расфокусировался. Чем больше Проповедник прислушивался к своим ощущениям, тем сильнее они нравились.
Согрешивший единожды сделает это снова. Проповедник поднёс руку с фанфуриком ко рту…
– Какого хера ты делаешь?
Проповедник вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял сам Харон и с изумлением смотрел на пузырьки с лосьоном. Проповедник хотел броситься на колени и молить о пощаде, но вместо этого пакостно хихикнул и развязно осведомился, мол, чё это?
Брови Харона изумлённо поползли вверх. Духовник внутренне пришёл в ужас от собственного поведения, а внешне похихикал ещё, совсем уж мерзко.
Смуглая кожа Харона пошла красными пятнами.
– Ах ты, чёртов алкоголик! – Харон наградил собеседника затрещиной. Проповедник свалился, выронив фанфурики. Как ни странно, ничего не разбилось. – Во-он! Марш к химерам!
Путаясь в ногах и почему-то пригибаясь, Проповедник рванул прочь. Вскоре его жизнерадостное похохатывание смолкло в недрах станции. Харон наклонился и подобрал с пола пузырьки с лосьоном. Открутил крышечку, понюхал.
– Совсем распустились, суки, мать их, – пробормотал Харон и глотнул из бутылочки. Задумчиво пополоскал лосьон во рту. Сзади по спине хлопнула чья-то рука. Харон резко повернулся и от неожиданности выплюнул всё прямо на одного из представителей О-Сознания, кажется, сегодня это был Суслов.
Учёный ничуть не расстроился. Наоборот, плевок Харона, благоухающий огуречным лосьоном, пришёлся Суслову по душе. Бестрепетной рукой он извлёк фанфурики из рук владыки Харона и, насвистывая «трали-вали», удалился к коллегам. Скорее всего, морды лосьоном тереть они там тоже не собираются.
– Учёные-калачи копчёные, – с отвращением сказал Харон и отправился к себе, писать грустные стихи о выходящем в тяжёлый рейд монолитовском дозоре.
Проповедник откашлялся и обвёл отряд Бродяги суровым взором. Парни жаждали искупить свои грехи, поэтому после недели усиленных тренировок предложили свои кандидатуры для атаки Барьера.
Харону наглые фримены, прочно обосновавшиеся на этом рубеже, были до одного места, но щёлкнуть их по носу лишний раз не мешало. Чисто, чтобы не расслаблялись и помнили, с кем осмелились соседствовать. Бродяге и его затее был дан зелёный свет.
Сопровождал отряд Проповедник лично. Не из-за снедавшего его рвения, а тоже в порядке замаливания грехов. Всю дорогу до Радара Бродяга увещевал духовника в бой не лезть, а поберечься, ведь его возможная гибель будет для всех невосполнимой потерей.
Проповедник в драку и не рвался, поэтому без труда дал себя уговорить. Непосредственно перед началом операции духовник задержался, дабы поднять боевой дух отряда, благословить и прочесть молитву.
Судя по всему, парни в особых благословениях не нуждались – все были собраны, нетерпеливы и рвались в бой. Проповедник даже умилился при виде подобного энтузиазма и про себя решил в следующей проповеди вознести хвалы этим смельчакам в назидание остальным.
– В бой, защитники Монолита! В бой! – Духовник проревел заключительную часть молитвы, которая исправно сносила башни адептам и приводила их в кровожадное неистовство.
Бойцы закричали в ответ, воздев к небу руки с зажатым в них оружием. Потом все как один развернулись и, словно наскипидаренные, бросились вперёд. Проповедник с удовольствием смотрел вслед, пока они не скрылись за поворотом.
Из леса потянуло вечерней сыростью, духовник убоялся простудиться и поспешил в приготовленную поблизости ухоронку. Исход боя его волновал мало – парни в любом случае будут объявлены героями и примером для ленивых, безынициативных последователей.
Будущие герои тем временем неслышно двигались сквозь вечерние сумерки.
Незаметные, словно кровососы в режиме невидимости.
Коварные, будто затаившиеся в камышах снорки.
Кровожадные, подобно бешеным псевдопсам.
И опасные, как вышедшие на охоту химеры.
Фримены подвоха не ожидали, и свинцовый шквал, пронёсшийся по Барьеру, застал их врасплох. Правда, ненадолго. Жестокая перестрелка оглашала окрестные холмы, пока у оппонентов не стали заканчиваться патроны.
– Вперёд, защитники Монолита! – заорал Бродяга. – Помните о нашей великой цели!
Этот клич вдохновил бойцов до невозможности. Все как один кинулись на фрименов врукопашную, так отчаянно, словно отстаивали родных и близких у коварного ворога. Ошеломлённые таким натиском свободовцы предприняли поспешное отступление, бросая как попало пожитки.
Дальнейшие события весьма удивили бы Проповедника, если бы он соизволил, как было велено, идти на битву вместе с остальными. Залёгшие в укрытиях свободники, во всяком случае, очень удивились. Вместо того чтобы закрепиться на захваченной территории, Бродяга сотоварищи принялись копаться в вещах фрименов со сноровкой завзятых мародёров.
– Цель обнаружена, – вскоре отрапортовал Морж.
– Отлично! – обрадовался Бродяга. – Уходим, мужики.
Провожаемые изумлёнными и недоверчивыми взглядами неприятеля, монолитовцы исчезли так же стремительно, как и появились. Отойдя к заброшенному КПП, Бродяга незамедлительно отбил депешу, мол, извиняйте, Барьер пока не взят, задерживаемся. Ответ Проповедника содержал целую кучу лестных эпитетов и выражал полное согласие с инициативой отряда.
Прочитав сообщение, защитники Монолита облегчённо заулыбались и расслабились.
– Морж, заряжай! – скомандовал Бродяга, с удобством рассаживаясь на драном матрасе.
Исполнительный Морж не заставил себя ждать и поднёс командиру здоровенный косяк. Со всем почтением. Бродяга подпалил самокрутку-переростка, вдохнул сладковатый дым, и лицо его стало глупо-счастливым.
– О да-а, вот так, – сладострастно застонал он и передал косяк Броне.
Броня почему-то заупрямился, но Бродяга сразил его неопровержимым доводом:
– Да будет благословенно Вечное Единение с Монолитом. Смерть… кхе-кхе… Лютая смерть тем, кто отвергает Его Священную Силу!
Возразить на это было нечего. Броня послушно причастился от Священной Силы и передал её Моржу.
– Завтра, – затягиваясь, сказал Морж, – снова пойдём брать Барьер. Мне понравилось.
О-Сознанию понадобилось некоторое время, чтоб осознать масштабы произошедшего, прошу прощения за невольный каламбур. Потом ещё немного, чтоб ужаснуться и погрустить. А потом пришлось собирать экстренное внеплановое заседание, чтоб назначить виновного и его вые… испросить, в общем, по всей строгости.
Впервые в жизни пригласили в компанию научной братии человека военного и соответственно недалёкого. Зачем? Чтобы было. Может, опасались, что дискуссия, которая обещала быть жаркой, перерастёт в банальный мордобой, может ещё по какой причине, но прибыл на заседание Харон. Заседал себе, молчал, мучился от скуки.
О том, что впервые за всё время за столом сидели тринадцать человек, а не двенадцать вспомнили только постфактум. И ужаснулись. Кто знает, может и по-другому дело обернулось. Но боржоми пить было вопиюще поздно.
Слово взял профессор Кривошеин, глава и основатель проекта. Он встал со своего места оглядел всех, близоруко щурясь, и сказал:
– Господа, у меня для вас пренеприятнейшее известие.
Эта фраза почему-то вызвала сдавленные смешки, но суровый взгляд профессора быстро навёл порядок. Все преданно уставились на Кривошеина, и только Суслов был занят поеданием громадного бутерброда с ветчиной. Неодобрительно покосившись на него, Кривошеин продолжил:
– Итак, господа, на данный момент наши изыскания под большим, так сказать, вопросом. Из центра периодически поступают запросы и требования, так сказать, отчётов и прочая. Мы все в большой… большой…
Профессор остановился, от волнения не в силах подобрать нужное слово.
– Жопе? – встрепенулся Харон, радуясь, что теперь тоже может принять участие в разговоре.
Учёные хором накинулись на монолитовца, возмущённые его неподобающим поведением и крепкими выражениями. Харон отступил на прежние позиции и погрузился в сумрачное молчание, недоумевая, что такого ужасного он сказал.
– В большой неприятности, – нашёлся наконец Кривошеин. – Вот пусть Лебедев нам скажет, почему так всё вышло.
Суровые взгляды собравшихся обратились на предполагаемого виновника. Казалось, одно движение подслеповатых глазок Кривошеина и Лебедеву не жить, ибо линчуют без суда и следствия.
– А чё я-то? – возмутился Лебедев. – У меня проект с «Изделием 62» горит, а вы со своей Ноосферой. Что такое Ноосфера? Не знаю никакую Ноосферу! Вон Чубко пусть поделится с классом – чем он занимался в рабочее время!
Чубко подвоха не ждал. В данный момент он, поминутно сглатывая слюну, наблюдал за жующим Сусловым. И только когда в помещении воцарилась недобрая тишина, почуял неладное.
– Па-апрашу вас! – старческим, дребезжащим голосом воскликнул Кривошеин и грозно сдвинул седые брови.
Чубко ревел, словно лось во время гона, бил себя кулаком в грудь и доказывал, что работа в трёх лабораториях отнимает всё его время. Дескать, не спит, не ест и излишествами не занимается. Кривошеин, уставший от шума, предпочёл поверить.
– Садитесь, садитесь, голубчик, – милостиво сказал он. – Что вы, право, так волнуетесь. В вашем-то возрасте.
Вообще, Кривошеин был на порядок старше Чубко, но в данный момент спорить с ним было бы неуместно.
– Спасибо, – сказал Чубко с достоинством и уселся обратно. – Вы вот мне вопросы всякие задаёте, господа, это правильно, это хорошо. Но, как говорится, qu’avez-vous fait pour la science, господин Стриж? Чем может заниматься аграрий в подземельях? Вы там на своём Агропроме шампиньоны что ли выращиваете? Отвечайте или вам светит большая… большая…
– Жопа, – сказал Харон, решивший, во что бы ни стало, поддержать разговор.
– Репрессия, – прожигая монолитовца осуждающим взглядом, закончил Чубко. Остальные неодобрительно качали головами. Харон снова помрачнел и умолк.
Стриж встал, поправил уже далеко не белый халат и зычным голосом загрохотал что-то свежевспаханной земле, крови и поте хлеборобов и прочей злаково-овощной чепухе. Слова его слились в сплошной рокот, отчего всех стало клонить в сон, а Кривошеина вообще укачало.
– Ладно-ладно, – махнул рукой профессор и потёр переносицу. – Мы всё поняли, вопросов не имеем.
Стриж, однако, ещё долго не мог успокоиться, рокотал, взрыкивал и указывал пальцем на Кайманова. Потом сел и уснул. Наверное, от стресса. Все строго посмотрели на Кайманова. Тот смущённо улыбнулся. Все посмотрели совсем уж грозно. Тогда Кайманов надел тёмные очки и достал из кармана мини-излучатель.
– Остановите его! – завопил бдительный Лебедев, но было поздно.
По глазам присутствовавших полыхнула короткая вспышка. Кайманов снял очки и снова робко, беззащитно улыбнулся. Некоторое время все сидели, глядя друг на друга дурными глазами.
– Что это было? – спросил Кривошеин.
– Взрыв болотного газа, – предположил Приходько. Все посмотрели на него.
– А чем вы занимались во время несанкционированного Выброса? – вкрадчиво спросил Кривошеин и, театрально повышая голос с каждым словом, продолжил: – Что такого происходило в вашей подконтрольной Х-18. Где ваши лизоблюды? Где эти подхалимы Бурнов и Глебов?!
Дальше Приходько, Бурнов и Глебов исполнили нечто вроде оперетты. Трио из них получилось просто чумовое! Станиславский при виде такого непревзойдённого артистизма непременно испытал бы множественный моральный оргазм. К концу выступления даже самые чёрствые прониклись и утирали скупые слёзы. А у Кривошеина чуть не случился микро-инсульт. Заведующий лабораторией Х-18 Калугин, одобрительно кивал своим подчинённым.
– Как вы видите, мы ни сном, ни духом, – сказал он. – А вот Суслов и Каланча выглядят весьма подозрительно.
– Чиво-о? – вскипел Лебедев. – Не смей трогать моих людей!
– А то… а то… Мы уйдём, вот!
Калугин обидно засмеялся и сказал:
– Там снаружи теперь не просто зона отчуждения, а Зона Отчуждения! Кому вы там нужны? Где вы будете жить? И на что?
Суслов доел бутерброд и извлёк откуда-то новый, на этот раз с сёмгой. Внимательно осмотрев его со всех сторон, он откусил и ответил:
– Ну, я не был бы так уверен.
– Да! – вставил свои пять копеек Каланча. – Знай наших!
– Мы уходим, – величественно сказал Лебедев и достал ручной телепорт. – Адьё, неудачники.
И через мгновение Лебедев, Каланча, Суслов и его бутерброд исчезли. Чубко снова сглотнул слюну и тоскливо вздохнул. Он надеялся, что бутерброд останется.
– Это какая-то… какая-то… – Калугин от возмущения стал заикаться. – Какая-то…
– Жопа, – вставил Харон, уверенный, что на сей раз уж точно не ошибся.
– Взбалмошность! – завопил Калугин в бешенстве. – Это ренегаты науки, господа! Они заслуживают самого жестокого взыскания. Как и вы, Харон! Вас пригласили на серьёзное, научное заседание, а вы ведёте себя, как солдафон.
– В самом деле, голубчик, – сказал Кривошеин. – Прекращайте. А то и вас взыщем.
Все загомонили на разные голоса. Трио из Х-18 снова принялись хором исполнять что-то осуждающе-поучительное. Проснулся Стриж и к всеобщему гаму присоединился его трубный глас. Харон встал и поправил амуницию.
– Идите в жопу, – спокойно сказал он и вышел.
Шум в помещении потихоньку стихал. Представители расколовшегося О-Сознания расходились по своим колбам, время-то было позднее. И только маленький, полупрозрачный призрак горько плакал за опустевшим столом. Никто не знал, кто он и как его зовут. Все называли его просто – Представитель О-Сознания. Призрак-голограмма знал исход заседания заранее, но его мнения никто никогда не спрашивал. Да и какое мнение может быть у голограммы, верно?
Qu’avez-vous fait pour la science? (фр.) – Что вы сделали для науки?
Прототип гаусс-пушки, сделанный Лебедевым, был огромен. При первом взгляде на эту чудовищную конструкцию возникала уверенность, что у Лебедева маленький, совсем небольшой комплекс неполноценности и как следствие склонность к гигантомании. В общем, полный Фрейд.
Но нашлись люди без комплексов и сильно уменьшили прототип, превратив пушку в снайперскую винтовку. «Изделие 62» видоизменилось кардинально, но название осталось. В один прекрасный день во дворе собрали сотню лучших стрелков и показали им три готовых гаусс-пушки.
Бродяга пялился вместе со всеми и чувствовал, что влюбился. Божественный Монолит в его сердце только что потеснился, чтобы освободить место для неведомого Гаусса, благодаря которому было создано подобное чудо. Монолитовец был готов продать душу Дьяволу, лишь бы получить возможность обладать прекрасным оружием.
Гаусс-пушки соблазнительно поблёскивали в тусклом дневном свете. Футуристический дизайн, плавные, обтекаемые формы вкупе с точностью и совершенством линий вызывали эстетический восторг. А боевые характеристики делали эти винтовки просто мечтой. Бродяга смотрел и прямо физически чувствовал, как поднимается его… боевой дух от подобного великолепия.
Конкурс на обладание чудесным оружием был жесточайшим. По тридцать с хвостиком стрелков на одну боевую единицу оружия. Это потом «гусят» даже новичкам давали, а в то время винтовки были ещё в диковинку. Каждому конкурсанту давали сделать пару выстрелов, а потом смотрели результаты.
Выстрелив из гаусс-пушки хотя бы однажды, ты уже никогда не станешь прежним. Понятное дело, страсти кипели похлеще, чем на конкурсе красоты. Народ с каждым этапом конкурса постепенно отсеивался. Всё больше братьев стали искать уединения по углам, переживая жесточайшую депрессию.
Бродяга был отличным стрелком, одним из лучших. Кроме того, его подогревало лютое желание победить. Денно и нощно парень молился священному Монолиту, а заодно Иисусу, Будде, Аллаху, Перуну и за компанию Кришне, испрашивая помощи и благословения. Трудно сказать, благодаря чьей протекции Бродяга добрался до финала. Остался у парня один-единственный соперник.
В день Х Бродяга встал пораньше, тщательно помолился и отправился на стрельбище. В этот день решалась его судьба. Будет ли он тварью дрожащей или властелином мира, винтовка Гаусса одна штука прилагается.
Ощутив в руках тяжесть гаусс-пушки, Бродяга невольно улыбнулся. Впервые в жизни он реально почувствовал, что у оружия есть душа. Он приник к прицелу и, повинуясь внезапному порыву, помолился ещё и Гауссу, которого он, очевидно, только что вознёс в ранг святых.
Пресвятой Гаусс молитву услышал, в этом не было никаких сомнений. И даже послал своему адепту знамение. Метко так послал. Дважды. При первом же нажатии на курок гаусс-пушка повела себя, словно психованная клубная стерва. Она вырвалась из рук Бродяги и, выпустив заряд в молоко, долбанула монолитовца стволом по лбу.
От неожиданности парень выронил оружие. При падении гаусс-пушка произвела ещё один выстрел и вынесла стекло в кабинете Харона. Отдача у нее, конечно, была минимальной, но инерции хватило, чтобы подскочить и ударить Бродягу в лоб вторично.
Парень, не ожидавший подобного коварства, брякнулся в глубокий, продолжительный обморок. Стоит ли говорить, что конкурс был безнадёжно провален, а своенравная винтовка досталась другому. Да ещё выволочка от Харона за нанесённый криворуким стрелком ущерб, а вся секта целую неделю потешалась и подкалывала.
Бродяга неудачу воспринял тяжело, но стойко. А через пару недель высший замысел стал ясен. Выигравшие конкурс стрелки были отправлены контролировать Припять. И надо же было такому случиться, что прошлась по городу группа Стрелка. Все монолитовские снайперы с гаусс-пушками были застрелены. Из калаша! А их винтовки безнадёжно испорчены ударами об асфальт. Вот тогда Бродяга преисполнился запоздалой признательностью, ибо понял – Пресвятой Гаусс не дурак и хранит его не хуже Монолита.
Как уже было сказано, парень спешил реабилитировать себя в глазах родного клана. Поэтому решено было отправить Бродягу вместе с его отрядом на Барьер. Дело привычное, где-то даже приятное. Но с одним условием – отправится туда Бродяга телепортом. Кривошеину срочно понадобилось проверить новую разработку, а никого лучше (читай глупее) не нашли – выручай, брат! Бродяга согласился.
Припасов с собой велели не брать, мол, всё на месте вас дожидается, а машинка нежная, может и не сдюжить. В общем, встаньте, братья, встаньте в круг. Я профессор, я ваш друг. Кривошеин поколдовал с настройками и нажал кнопку, отправляя отряд на Барьер.
Когда Бродяга и его люди проморгались и осмотрелись, стало ясно, что профессор не только Кривошеин, но и Криворукин. И Косоглазин. Местность вокруг была ни разу не Барьером, а очень даже окрестностями «Юпитера».
– По-моему, это не Барьер, – глубокомысленно сказал Морж.
– Спасибо, кэп, за ценное наблюдение, – огрызнулся Бродяга. – Вот если бы не ты, никогда бы не догадался.
Ситуация была неприятнейшая: чёрте где, без поддержки из центра (ПДА все как один вышли из строя), с минимальным запасом продуктов, медикаментов и боепитания. Да ещё и ночь приближается. И Выброс на носу.
– А в Саркофаге сейчас ужин, – мечтательно сказал Фома, – макароны.
Бродяга поспешил отвлечь людей от неприятных мыслей и предложил:
– Может, помолимся, братья?
Все послушно опустились на колени и зашептали священные слова. Прошло пятнадцать минут. Молитва не вставляла совершенно. Тогда Бродяга сделал ход конём и тайком помолился Гауссу. Не успел монолитовец сформировать просьбу, как пискнули биосканеры. К отряду приближался какой-то неведомый сталкер.
– Так, братва, – быстро зашептал Бродяга. – Сейчас все дружно изображаем скорбных головою.
– Как это? – удивился Тихий.
– Ну, скажем – память у нас отшибло. А то сами знаете: ««Монолит» не любят, в «Монолит» стреляют». Всё, он рядом, изображайте потеряшек.
Бойцы подошли к заданию творчески. Поляну огласили жалобные стенания и душераздирающие вскрики: «Где я? Кто я?» Парни бесцельно бродили взад-вперёд, изредка заламывая руки. Даже тень отца Гамлета не справилась бы лучше.
Неизвестный сталкер некоторое время наблюдал из кустов. Потом, очевидно, уверившись, что перед ним дурдом на выезде, вышел на поляну и громко осведомился:
Бойцы застонали совсем уж безысходно, а от их взволнованных вздохов качались тополя. Бродяга собрал всю скорбь, отпущенную ему природой, и ответил:
– Сами мы не местные. Кто такие не помним. Откуда пришли, не ведаем. Идти некуда, да и страшно. Помоги, мил человек.
«Мил человек» посмотрел в честные глаза монолитовца, полные невыплаканных слёз, и поверил. Сразу и безоговорочно.
– Я это, – сказал он, – поговорю кое с кем. Вы ждите, ладно?
Монолитовцы обещали глаз не сводить с тропы и, провожая сталкера, только что белыми платочками вслед не махали. Как только сталкер удалился, скорбь на лицах бойцов сменилась острым любопытством и непреодолимым желанием покушать.
– Думаешь, поможет? – спросил Морж.
– Я почти уверен, – ответил Бродяга. – Видал, как он побежал?
Чуйка монолитовца не подвела. Сталкер вскоре вернулся и привёл с собой трёх закованных в броню должников.
– Стройся! – рявкнул самый главный из них.
Голос у него был будь здоров – кто повпечатлительней и в штаны писался, бывало. Но монолитовцы были мужиками закалёнными, другие при Хароне не задерживались. Поэтому быстро построились в шеренгу, отчаянно надеясь, что если будут слушаться, их, наконец, накормят. Долговец одобрительно кивнул и выдал новый приказ:
– За мной шагом марш!
Янов поразил Бродягу и его товарищей многоголосым шумом и разношёрстной компанией. Кто-то травил анекдоты и байки. Кто-то играл на гитаре. Кто-то азартно торговался. Было многолюдно, весело и интересно.
– Может, останемся? – тихонько спросил Морж.
Судя по лицам остальных, выздоравливать от «амнезии» на данный момент не хотел никто. Бродяга милостиво кивнул. Единогласно, товарищи!
Как создаётся легенда
Ты спрашиваешь, почему тогда монолитовец чёрный? Да потому, друг мой, что душа у него чёрная. И мысли чёрные. А характер даже для монолитовца скверный.
Денно и нощно бродит он по чёрному лабиринту со своей неразлучной чёрной LR-300 и ищет редкие артефакты. Изо всех сил ищет. Поджидает сталкеров, слившись с чёрной тенью, вырезает их сердца и выпивает души. И артефакты редкие изымает.
Он приходит ко всем нерадивым братьям и забирает их в свой чёрный лабиринт, дабы мучились они там вечно, отмаливая грехи свои перед божественным Монолитом.
Он ужас, летящий на крыльях ночи! Он «трамплин», притаившийся на твоей тропе! Он «горячее пятно», выползшее из оврага! Он Тень Монолита!»
Лик этого человека был бел и прекрасен. Восхитительным узором покрывали его красные боевые шрамы. Душа этого человека была светла, помыслы чисты, а нрав кроток и добр. Врождённое чувство эстетики позволяло ему восхищаться редкими артефактами, которые добровольно несли ему со всей Зоны его почитатели.
Любой, даже самый нерадивый брат мог рассчитывать на поддержку и помощь этого удивительного человека. Каждому он даровал возможность отмолить свои грехи перед священным Монолитом.
Он свет, льющийся с чистого неба! Он «Душа», исцеляющая твои раны! Он антирад, выводящий из твоего организма рентгены! Он Тень Монолита!»
Перед ним трепетали от ужаса все, начиная с самого занюханного послушника и заканчивая Хароном. Экзотическая даже по меркам Зоны внешность немало тому способствовала, но была и ещё пара особенностей. О них и пойдёт речь.
Монолитовцы тогда только-только начали осваивать Лабиринт и обустраивать там свою секретную базу. Тень Монолита принял решение удалиться от мирской суеты в подземелья, чтобы посвятить всё своё время думам о благосостоянии клана.
Харон был доволен этим решением, как никто другой. Честолюбивый сектант давно метил, скажем так, на престол, но его удерживал суеверный ужас перед Тенью Монолита. И случилось так, что группа новичков-послушников задумала помешать Харону в его планах. Ну, не любили его, было дело.
Мятежники отрядили трёх представителей и отправили их прямой наводкой к Тени Монолита. Хлипкие ещё были для самостоятельной войны, всё норовили прибиться к кому посильнее. За что, собственно, и поплатились.
Юнцы набирались храбрости долго. Тень Монолита они видели только издалека, но впечатлений хватило с избытком. А сейчас, глядя на него вблизи, послушники едва не напустили в штаны от ужаса.
Из-под серого капюшона смотрели на них почти белые, выцветшие глаза, в которых было столько же жизни, сколько в замороженной рыбе. Неестественно бледная кожа, казавшаяся тонкой, словно пергамент, была изрезана причудливой сеткой багровых рубцов и шрамов.
– Мы… а-а… мнэ-э… вот, – поведал один из послушников, не сводя со своего грозного собеседника заворожённого взгляда.
Тень Монолита посмотрел на него в ответ.
– А-а? – Лицо сектанта слегка оживилось, кожа на лице натянулась, рубцы дёрнулись.
Послушники дружно сглотнули, но отступать было некуда. Да и поздно.
– Мы не хотим вождём Харона, – наконец смог вымолвить один. – Харон – псих. Издевается по-всякому.
Харон подслушивал за углом и чернел от бешенства. Власть ускользала из рук, ещё толком там не побывав. Он не знал, как Тень Монолита будет разруливать эту дурно пахнущую ситуацию, но результат превзошёл все его ожидания.
– Что-о? – Изуродованное лицо сектанта собралось складками, шрамы поползли по лицу, словно отвратительные багровые змеи, глаза совсем побелели. – Что ты сказал?
Послушникам на данный момент Харон уже казался на редкость добрым и милым. Они уже двадцать раз успели пожалеть о своей инициативе и примерно столько же наложить в штаны. Даже Харон за углом еле сдержался, чтоб не перекреститься.
Тень Монолита навис над морально уничтоженными юнцами. Рот его страшно оскалился, веки подёргивались. Он был страшен, словно сам Князь Тьмы, вырвавшийся из Ада. Этого послушники выдержать уже не смогли. Один брякнулся в обморок. Второй с криком – «Не виноватый я, он сам пришёл!» – упал на колени и залился слезами. А третий, зачинщик и идейный вдохновитель, не выдержал ужасного зрелища, выхватил пистолет и застрелился.
Харон вышел из своего убежища и церемонно поклонился Тени Монолита.
– Моё почтение, брат.
– Э-э-э, – неопределённо ответил тот.
А Харон думал о том, что неплохо, когда вместе с тобой правит и всячески тебя поддерживает подобный серый кардинал. Особенно, если он далеко на подземной базе. Харон ещё раз поклонился и отправился к Кайманову, чтобы заказать особый пси-излучатель для проповедей.
Ибо нефиг всяким послушникам перевороты замышлять. Только массовые молитвы спасут Родину! А ещё благодарный Харон решил непременно посвятить своему благодетелю хотя бы одну легенду. А что, возьмёт и напишет! Или вон Проповедника озаботит. Группировка должна знать своих героев.
Послушников увели. Тень Монолита, стоявший всё это время с искажённым лицом, воровато огляделся. Потом достал из подсумка пузырёк с таблетками и проглотил несколько штук. Черты лица стали потихоньку разглаживаться.
Никто, даже Харон, не знал, что грозный Тень Монолита был туговат на ухо и страдал лютым нервным тиком, преображавшим его лицо до сходства с кровососом. Серый кардинал «Монолита» так и не понял, что сейчас, собственно, произошло и отчего ему такие почести. Но выяснять не стал. Его боятся, а это главное.
Астральные путешествия Плюшкина
Был у монолитовца синдром Плюшкина, то есть патологическая тяга к собирательству и накопительству. Собранное добро он тщательно ныкал во всякие секретные углы, о которых, как правило, забывал. Да, патологически плохая память. С детства. Поэтому в каждую нычку повадился Молитвенник пихать gps-маячок, чтоб на карте в ПДА всё было видно и понятно. Во время сезонных обострений монолитовец успевал делать до ста схронов в день, было бы из чего. А потом забывал, благо на карте всё было отмечено.
А после обработки пси-излучением стал Молитвенник периодически выпадать из этой реальности. Особенно во время молитвы. Сидит, башкой мотает и ни на что не реагирует. Хочешь, в барабан над ним бей, хочешь стреляй – ему всё равно. Сидит и башкой мотает. А потом очнётся довольный и счастливый, как дитя малое. Почему – непонятно, но факт.
Зная обо всех этих его особенностях, отправили парня патрулировать Речной порт в Припяти. Место это было тихое, облюбованное только кадаврами. Сталкерьё в Речпорт заходило редко – ничего особо ценного и интересного тут не было. Зато имелось множество укромных местечек для тайников и удобная крыша речного вокзала для молитв и созерцания.
Обрадованный Молитвенник подошёл к делу ответственно и в первую же смену сделал восемь нычек, а остаток дня провёл в астрале. Следующая смена прошла по тому же сценарию, а потом в жизни монолитовца появился майор Дегтярёв.
Какой бы избитой не показалась вам эта фраза, но всё же скажу – ничего не предвещало беды. Молитвенник пришёл с утреца пораньше на свой пост в Речпорту, проверил старые нычки и сделал несколько новых. Полной грудью вдохнул ядрёный чернобыльский воздух и осмотрелся.
Сонно потрескивали аномалии, кадавры несли чепуху. Под зданием речного вокзала возились бюреры. Молитвенник решил, что неплохо бы испросить благословения и совета у великого Монолита. Не долго думая, – думать долго парень не любил в принципе – он забрался на крышу вокзала. Не успев произнести все положенные слова, монолитовец выпал в Нирвану.
А ровно через две минуты на горизонте появился майор Дегтярёв. Крадучись, он пробирался через территорию порта, чтобы не привлекать нездорового внимания кадавров. Попутно майор горько сетовал, что патроны на исходе, жрать нечего, а броник настолько изъеден кислотами аномалий, что истончился почти до кружевного состояния. А свинца в нём застряло такое дикое количество, что ходить было тяжеловато.
Очередная стайка кадавров вынудила майора отступить к речному вокзалу. Там он прятался некоторое время, пока какое-то шестое чувство не толкнуло его подняться на крышу… Душа Молитвенника шлялась по астральным просторам, а на безвольное тело с мерно покачивающейся головой пялился враг.
Дегтярёв поднял было оружие, но передумал, заметив рядом с монолитовцем ПДА, лежащий на полу. Майор подошёл, тихонько ступая и не сводя взведённого оружия с молящегося фанатика. Ноль эмоций. Дегтярёв мог бы рядом станцевать джигу, или сыграть на волынке, или кричать матом в рупор, Молитвенник бы не заметил.
Майор слегка расслабился. Поднял девайс, порылся в инфе, хмыкнул и загрузил карту. Среди тускло-серых прямоугольников, обозначающих дома Припяти ярко горели зелёные кружочки тайников. И все они находились в непосредственной близости. Прежде чем уйти, Дегтярёв сыграл с монолитовцем одну весёлую шутку. Молитвенник хоть и не оценил юмора, но запомнил её надолго.
Когда астральный путешественник вернулся в своё бренное тело, вокруг всё было по-прежнему. Он поднял ПДА и отправился перепроверить нычки. Загрузил карту и не поверил своим глазам – зелёные кружочки погасли. Все! До единого! Молитвенник, шокированный до мозгового паралича, стоял и пялился в постепенно гаснувший экран ПДА. Мир стремительно разваливался на куски. Рухнул он окончательно, когда монолитовец полез проверять всю инфу и открыл фото.
В папке появился с десяток новых фотографий, на которых рядом с ним был запечатлён какой-то чрезвычайно довольный сталкер. Дружески обнимающий его за плечи и показывающий в камеру большой палец. Селфи, мать его так! С тех пор Молитвенник как-то охладел и к накопительству, и к молитвам.
Когда вечно хмурое небо мрачнеет ещё больше…
Когда напуганные морозами мутанты забиваются глубже в норы…
Тогда сталкеры готовятся к Новому году. Группировка «Монолит» не исключение. Только отмечают они праздник сурово, по-взрослому.
За некоторое время до праздника начинается генеральная уборка Саркофага и прилегающих территорий. Шум, гам, смех и ругань, периодически прерываемые молитвами. Но вот последний квадратный метр территории вычищен, и повара уже колдуют над праздничным ужином.
Перловая каша с тушёнкой, как правило. Но-но! Не криви презрительно лицо. Перловая каша – это кушанье для настоящих мужиков! Какой там салат из соловьиных языков, отдайте его избалованным неженкам.
Только крупная шрапнель разваренной перловки и кусок тушёного мяса, облитые сытным золотистым жирком, способны вознести твою душу к божественным высотам. А огнедышащий чай с горчичными сухарями любой день сделает праздником, не позволяя, однако, впасть в грех чревоугодия.
Пока накрываются столы, все свободные от дежурств и патрулирования адепты собираются во дворе для благодарственного песнопения. Даже химеры перестали грызть свой бронированный вольер, прониклись торжественностью момента и с любопытством глядят на людей через зазоры в стенах.
Серому кардиналу в знак глубочайшего уважения предоставляется начать. Тень Монолита выступает вперёд и запевает чуть хриплым голосом:
– Замёрзла Припять, Зона вся застыла,
И враг от холода дрожит.
Пойте, братья, чтоб всем страшно было,
В сердце нашем бьётся Монолит.
Несложно догадаться, кто писал текст торжественного гимна. Довольный Харон гордо поглядывает по сторонам. А бойцы дружным хором подхватывают:
– И уносит всех нас, и уносит всех нас
В звенящий, священный астрал,
И выполним мы наш важный приказ.
Ты славься, великий кристалл!
Тысячи голосов будоражат морозный воздух, заставляя его вибрировать. Испуганные снежинки шарахаются прочь, а самые нерасторопные тают от ужаса. Но вот хор смолкает, и звучит густой, хорошо поставленный голос Харона:
– Наш клан раскроет тёплые объятья,
Адептов новых примем мы,
А неверным остаётся плакать
Одиноко посреди этой зимы.
Небо над Саркофагом начинает слегка светлеть, приобретая неправдоподобную прозрачность. Воздух наливается зеленоватым оттенком. Поднимается ветер, кружит снежинки, швыряет их в лица поющих бойцов.
– И уносится прочь, и уносится прочь
Звенящей, могучей волной
Священная наша великая мощь,
Что создана мной и тобой!
Саркофаг сотрясает мелкая дрожь. Из трубы в небо бьёт широкий зелёный луч, освещая запрокинутые лица. Проповедник поёт, лицо его озарено благоговением и экстатическим восторгом:
– Замёрзла Зона, иней за ночь вырос,
А реки прочно сковал лёд,
Пусть бушует новогодний Выброс,
Скверну пусть с собою унесёт.
Эти слова прозвучали с тем же эффектом, как если бы дети на утреннике закричали: «Ёлочка, гори!» Зелёный луч взорвался снопом зелёного же пламени. Он ширился во все стороны, пока не вырос в исполинский, пухлый блин, покрывающий всю территорию Зоны. А потом рухнул вниз праздничным салютом. Монолитовцам понадобилось всё самообладание, чтобы сдержать восторженные вопли и допеть торжественный гимн:
