Хорошая молитва за зятя

Самое подробное описание: хорошая молитва за зятя - для наших читателей и подписчиков.

Содержание

1 Молитва за зятя
2 Хорошая молитва за зятя
3 Особенный заговор для тещи
4 По тещиным молитвам

Молитва за зятя

Я в бесконечном том бою.

Я не прошу у вас пощады,

Но. пощадите боль мою!

Ту, что кромсает без ножа.

Мы у икон стоим недаром,

Когда огнём горит душа.

Ты пощади и пожалей!

Он стал мне сыном, мальчик славный!

Он лучший сын, из сыновей!

И усмири ты в сердце боль.

Его, я знаю, любишь тоже,

Здоровым быть ему позволь!

На милость Божию твою.

Господь, грехи его прощая,

Здоровье подари ему.

Пусть будет милым белый свет.

Спаси его от всех напастей!

Тебя мудрее в мире нет!

фото автора: Мы с зятем единомышленники во всём!

Свидетельство о публикации №115022010052

Какая замечательная молитва,

Дойдёт! Обязательна должна дойти!

Ведь он у вас с дочерью один мужик в доме!

ДАЙ Б О Г ЕМУ ЗДОРОВЬЯ.

Теперь нас ждёт лечение в областной больнице. Денег отчаянно не хватает, так как мы заплатили их за будущее жильё. Если бы не родные, то . караул. Но мы сплочённо держимся и надеемся на Бога.А ты никакая не плакса, просто человек, принимающий всё близко к сердцу. Я тебя очень люблю.ДАЙ БОГ ВСЕМ НАМ ЗДОРОВЬЯ И МИРА НАД ГОЛОВОЙ!

Хорошая молитва за зятя

Войти через uID

О ПРОЩЕНИИ ПЕРЕД ДЕТЬМИ

мне, земному родителю,

прости вольные или невольные

грехи перед сыном (дочерью, внуком, внучкой) (имя).

Отче, подари ему (ей) Свою Милость Великую.

И дай сердцам успокоение.

Пусть великая радость любви

снизойдёт на его (её)

и душа сына (дочери, внука, внучки) (имя)

пусть возрадуются, Отче!

Аналогично можно молиться за зятя, сноху и других родственников,

но за каждого отдельно и не по одному разу.

Перепишите молитвы с именами, чтобы не запинаться мыслями

и произносите (не вслух) столько раз,

сколько подскажет ваше любящее сердце родителя.

“И дай сердцам успокоение. ” –

имеются ввиду и ваши сердца на тонких планах.

Особенный заговор для тещи

Мать растит доченьку, холит ее, лелеет. Себя не оденет, не обует, все своей милой красавице несет. И кажется ей, что и ходит она плавнее всех, и смеется звонче подруг. Старается мать все сделать для дочери, от всего ее уберечь, защитить. Работой не загружает, пусть поспит лишний часок, еще успеет наработается. Какая еще жизнь с мужем будет? Какие еще детки у нее родятся? А то вымотают бедную, да так, что света белого видеть не будет.

Соберет мать дочь под венец, глаз с нее на свадьбе не спускает, думает: «Кровинушка ты моя дорогая».

Зятю потом теща угождает, о муже так не заботится. Все для молодой семьи делает: и деньжат украдкой даст, и из холодильника кусок повкуснее достанет.

И вдруг ни с того ни с сего зять дорогой дочку любимую под корень рубит – уходит. Не мила, постыла и дети ему уже не нужны. А она к матери (вспомнит, куда бежать, когда тяжко): «Не могу жить без него, умру. »

И не поймешь, кому горше: матери или дочери. Теща – к мужу: «Поговори, отец, с ним по-мужски…» И вот старики униженно уговаривают зятя: «Всякое, сынок, бывает. Кто не погуливает. Семью же бросать не надо. Дети без отца будут. Гуляй, коль кровь кипит, да не бросай дочку. Одна она у нас».

Но зять уже волю почуял, и что ему слезы стариков? У него любовь. Забыл, как их дочь уговаривал замуж за него выйти, обещал не обижать.

Так вот, есть особый заговор, который теща может прочитать на зятя, чтобы тот жене не изменял. Топят баню, кидают в нее вещь зятя (любую) и говорят в открытую печурку девять раз подряд особые заговорные слова. В баню в это время никто заходить не должен, так пусть она и остынет.

Обычно этот обряд проводят три раза подряд. Но перед тем, как будете читать заговор, не забудьте прочитать молитву Честному Кресту.

Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшего и поправшего силу диаволю, и даровавшего нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.

У мертвого кровь стоит,

Сердце зятя моего холодит.

Станет зябнуть и остывать,

Раб Божий (имя) не будет жене изменять.

Не обнять мертвецу девицу,

К сердцу мертвому не прижать.

Так чтобы и зять, раб Божий (имя),

Не смог своей жене изменять.

Печь банная, сер дымок,

Помоги, чтобы раб Божий (имя)

Изменять рабе Божьей (имя) не мог.

Была бы ему (имя соперницы) потной и гадкой,

А моя дочь (имя) зятю (имя) была бы

Желанной и сладкой.

Любил бы он ее, хранил бы он ее,

Как я, ее мать, готова душу за нее отдать.

По тещиным молитвам

Сергей Петрович осторожно поднялся с кровати и направился к двери. Спина побаливала, но совсем не сильно. Настойка тещина – чего-то там на скипидаре — действительно оказалась целебной, хоть он и сомневался целую неделю и не верил рекомендациям старушки, отмахивался от нее, когда та предлагала воспользоваться своим чудодейственным средством:

— Не мучайся, злыдень, снимай рубаху да ложись на диван, натру тебе спину. Сколько таблеток Петькиных съел, все одно мучаешься. Сто раз говорила тебе: не ходи ты в поликлинику эту. Старых там не любят и давно уж не лечат. Да и Петька, хоть теперь и нервами заведует, каким шалопаем был, таким и остался, облысел только да сморщился от алкогольных подношений. И таблетки его дорогущие вредят только старому организму. Теперь самим себя лечить надо. Сам себя полечишь и поживешь подольше, да и пенсия цела будет, — подвела итог реформы в медицине Нина Прокопьевна, доставая из тумбочки бутылку с черной, резко пахнущей жидкостью.

Сергей Петрович, уставший от боли, покорился обстоятельствам, снял рубаху и, охая и постанывая, пристроился на диван, не в первый раз отдав свою судьбу в руки тещи. Старушка аккуратно и бережливо налила жидкость в ладошку — так, чтобы не пролилась ни одна капелька, и плеснула на спину зятю, а потом, также бережно и аккуратно, стала втирать в больное место.

— Может, и правда поможет, — подумал Сергей Петрович, — вон сама-то она к врачам не ходит, мажет болячки свои этой дрянью и ничего. По дому быстрее Гальки снует да и с печью еще сама управляется. Встает рано, руками машет да приседает, зарядку делает. Глядеть смешно на спортсменку эту.

Теща, закончив процедуру втирания, принесла свой старый шерстяной платок, огромный как скатерть, свернула его в несколько слоев и скомандовала:

— А ну, поднимай пузо, шаль просунуть надо да теплом обвязать, чтобы сила целебная внутрь к тебе пошла.

Направив целебную силу куда надо и укутав зятя еще и теплым ватным одеялом, старушка наказала:

— Лежи тихо и лечению не мешай. И мне не мешай. Помолюсь пойду за тебя, злыдня.

Спину приятно пощипывало, боль отступала, и Сергей Петрович с удовольствием слушал тещины наказы и ворчание. В первый раз за прошедшую неделю ему было так хорошо и уютно. Под светлые и благодарные мысли о тещиной заботе о себе любимом, Сергей Петрович задремал, но уснуть не успел. Силы целебные с такой скоростью направились внутрь, что он просто завопил. Спину начало драть так, как будто ее облили керосином и подожгли.

На его вопли немедленно появилась теща, села рядом на табуретку и удовлетворенно начала приговаривать:

— Потерпи, милый, потерпи. Жар быстро пройдет. Это болезнь твоя горит, а как догорит, так сразу и полегчает. Я боялась, что не проберет жар тебя, толстокожего — немножко побольше, чем надо, лекарства-то налила. Вон, видишь, и пробрало, слава тебе, Господи! А ты кричи, кричи, все равно никто не слышит. Соседи наши, Петраковы, в отпуске, а Евгения Романовна в аптеку пошла, а больше и нет никого.

Сергей Петрович под тещины приговаривания попытался вырваться с дивана, но никак не мог освободиться от спеленавшего его одеяла, да и каждое движение отзывалось дикой болью в спине. Он на чем свет костерил старуху и требовал освободить его от всех одеял, подушек и платков, но старая продолжала приговаривать, не обращая никакого внимания на вопли и угрозы зятя:

— Ой, слава Богу, все как надо пошло. Хорошо пробрало. Здоровым станешь, злыдень, Галька вернется, не признает. К внукам уходила, ты как старая рухлядь был, а придет — вот он, огурчик свеженький. Кричи сильнее, это лечению тоже помогает, дух дурной из тебя выливается, а значит, и поправишься быстрее. Я вон ногу каждый вечер натираю, а она все ноет и ноет, потому как не кричу, а терплю. Кричать-то мне совестно. Вот и долго лечение идет от этого. А ты привык орать на всех. Вот и ори себе на твое же здоровье, а я пока пойду чай согрею да заварю. Нина Дмитриевна медку утром принесла, с ним и попьем.

От тещиной жестокости и равнодушия Сергей Петрович просто онемел, вытер пот с лица, ткнувшись в подушку и злобно посмотрел на мучительницу. Она же кротко улыбнулась беззубым ртом и просительно заглянула в глаза выздоравливающему:

— Ой, как грибков свеженьких жареных охота! Ты бы, Серега, сбегал завтра с утра в лес за беленькими, а Галька бы к обеду нажарила с лучком да с яичком. Умеет она жарить их так, что каждый грибок отдельно зажаренным получается. Полакомились бы все втроем.

— Мухоморов бы тебе пожарить. И Гальку просить не надо, сам бы и лучок почистил, и яички раздолбил, и каждый мухоморчик по отдельности изжарил бы да с ложечки тебе подал бы. Кушай, мама моя ненаглядная. Если сразу не накушаешься, так завтра еще с удовольствием сбегаю, полную корзину наберу. Лакомься на здоровье. Со спины, наверное, вся шкура слезла! — свирепо «уважил» тещину просьбу Петрович и, изобразив тещины интонации, добавил:

— Сбегай, Серега! Спринтера нашла. Мне через два дня семьдесят семь исполнится.

— Так и что с того. Мне через три месяца девяносто шесть стукнет, да кто об этом думает. Весь день на ногах, — парировала Нина Прокопьевна и вышла на кухню.

Сергей Петрович немного успокоился и к изумлению своему почувствовал, что боль исчезла. Он замер, потом потихоньку пошевелился, поерзал по дивану — боли не было. Не поверив своему счастью, он негромко позвал:

— Лекарь, не пора ли меня распеленать? Перестало болеть, отпустило.

— Можно теперь и распеленать, да и переодеть можно. Вон даже одеяло сырое, сколько дури-то из тебя вышло, — старушка ловко освободила края одеяла и подала сухое чистое белье. Сергей Петрович осторожно сел, переоделся, все еще с изумлением думая о хлопотавшей уже на кухне теще:

— И откуда в ней столько мудрости, уверенности и ума? Девяносто шесть лет, а помнит и знает все. Ведь всю неделю зудела, чтобы не ходил в поликлинику, не тратил зря время и силы. Уверена была, что не помогут Петькины назначения, и оказалась, как всегда, права.

Констатация последнего факта немножко огорчила Петровича, но что поделаешь — против правды не попрешь. Этому тещиному постулату за долгие годы совместного проживания альтернативы он так и не нашел, просто смирился с ним. Тещу же недолюбливал — мешала она ему жить по его — Серегиным — правилам, вмешивалась в его личную жизнь. Часто, без лишних церемоний, вторгалась она в его личное пространство, не гнушалась в пиковые моменты разногласий с ней от словесной аргументации быстро переходить к аргументации силовой, принуждая Серегу к миру. Угнетало его это сильно, но тягаться с тещей он не мог и очень сожалел, что часто в школе прогуливал уроки физкультуры, а в армии служил писарем в штабной канцелярии. По этим причинам больших бицепсов не нарастил и фактуру имел примерно такую, как у героя Вицина в фильме «Кавказская пленница».

И, конечно же, не фактурой своей покорил он статную и красивую Галю, а характером — добрым, мягким, но настырным. Этим же и теще своей, Нине Прокопьевне, по душе пришелся. Хоть и ссорились они часто, но чувствовал, что уважает она его, да и любит, наверное.

Непросто ей в жизни пришлось. Муж, Александр Гаврилович, умер рано. Четверых одна поднимала, все решения важные сама принимала. На стройке каменщиком сорок лет отработала — вот и сила физическая оттуда. Замуж не вышла, не захотела детям чужого отца приводить. Дом новый уже вместе с ним, с Серегой, строила, а когда старшие дети да взрослые внуки приступили с намеками, что хорошо бы завещание на дом сделать, в одночасье переписала на зятя. Не на Галину, дочку родную, а на него, Серегу.

Все обиделись на нее, а она так рассудила:

— Старость свою мне встречать и коротать с вами придется, а у дома хозяин должен быть. А кто строил дом, тому и хозяйствовать.

Поразился он тещиному поступку, хоть и не прибавилось к ней любви, но зауважал и признал ее первенство окончательно. До сих пор он не забыл тот ее поступок и до сих пор ему поражается. Ведь если честно оценить себя, то недостоин он такого доверия — сколько безобразий в жизни сделал, в какие только переделки ни попадал. И всегда теща, а не родители, помогала исправлять ситуацию и выбираться на прямую дорогу, иногда опять же не совсем приятными методами.

Когда перешел он грань от частых небольших выпивок к ежедневным, она ласково встретила его во дворе и сказала:

— Ну, милый мой зятек Сереженька, запустил ты свою болезнь, профилактика уже не помогает. Лечиться будем основательно. Новым современным методом. Если жив останешься, то дочки твои увидят папу трезвого и заботливого, — и с этими ласковыми словами сгребла его в охапку и в один миг опустила вниз головой в бочку с водой до самого дна.

Когда он пришел в себя и смог понимать смысл услышанного, опять же ласково сказала:

— Сегодня семнадцатое октября, Сереженька. Помни, что в этот день ты пришел домой пьяным в последний раз. Если забудешь, то знай, что аппарат для лечения — вот он, и процедуру повторим.

Он и сегодня помнит этот метод лечения и процедуру эту, и не жалеет нисколько, что ему достались лавры первого и единственного пациента, вылеченного от вредной привычки собственной тещей. И благодарен ей безмерно за подаренное счастье самому растить своих детей, жить вместе с ними общими заботами, проблемами и радостями, видеть, как они растут, взрослеют, самому встречать внуков из роддома и уметь быть им не просто дедом, а помощником, советчиком и другом, все знающим, все умеющим и все понимающим.

Помнит он и то, как однажды, в запале, указала теща ему на дверь и скомандовала:

— Вон из моего дома. Терпеть тебя здесь больше не намерена, — и он, оскорбленный и униженный, собрал свои вещи, взял остолбеневшую Галину за руку (дети гостили у его родителей) и на прощание спокойно и холодно сказал:

— Спасибо вам, уважаемая теща, за приют в вашем доме и за терпение ваше. Выгнали вы меня и унизили лишь при моей жене, а просить обратно вернуться придется принародно.

С тем и расстались. А уж как возвращался и вспоминать не хочется. До сих пор уши от стыда гореть начинают. Два месяца не виделись, у брата в комнате жили. Так она на работу пришла прямо в гараж к утреннему разводу. Главный инженер инструктаж закончил, а тут и она, теща разлюбезная, нарисовалась, и сразу — бац на колени, на бетонный пол, и перед всеми водителями и начальством:

— Прости меня, сынок дорогой, погорячилась я, Сереженька, неправильно сделала, что выгнала тебя из твоего же дома. С колен не встану, пока прощения не получу.

Он-то точно знал, что не встанет, пока своего не добьется, поэтому, сгорая от стыда, выпалил:

— Да прощаю я тебя, прощаю. Иди домой, вечером дома поговорим.

Целый месяц весь гараж потешался. Он помалкивал и шуточки мимо ушей пропускал. Этим и защитился. Потихоньку отстали и забыли.

Теща же свой норов не умерила, но в выражениях стала осторожнее и на дверь больше не указывала. Да и сам он стал потише и посговорчивее. Со временем притерпелись друг к другу. И когда теща уезжала в Питер, к старшей дочери, в доме становилось пусто и неуютно, и тогда он сам звонил и недовольно выговаривал:

— Ты, мать, не загостилась ли там? Или к городской жизни приладилась и от удобств оторваться не можешь? Давай возвращайся. Я пока не очень загружен на работе, у поезда тебя встречу.

Она тут же резко отвечала:

— А ты, злыдень, мне команд не подавай. Жену муштруй. Без меня, наверное, все грязью заросли и в доме и на улице, — и уже миролюбиво добавляла:

— Назавтра велю Людке билет взять на вечерний поезд, а утром послезавтра и встречай.

Тут же трубку выхватывала Людмила и начинала кричать:

— Пусть мама у меня еще побудет. Она и отдохнуть толком не успела.

— Вот дома и отдохнет,— перебивал он горластую свояченицу и передавал трубку жене, которая еще долго пыталась урезонить сестру и, совсем расстроившись, опускала трубку и переключалась на него:

— Из-за тебя, неуемного, всегда скандал с Людмилой. Пусть бы и правда пожила мать у нее. Не живется тебе в покое, бурю подавай. Вот и прибудет скоро буря эта, радуйся.

На что Сергей Петрович отвечал:

— Нечего ей там долго жить, нервничает она там. Домой ей охота. Дома она жить привыкла. Спокойней ей тут, да и нам спокойнее. Ты давай иди да в комнате ее к приезду все приготовь, промой да протряси, а то буря не мне, а тебе будет.

Из кухни донесся звон посуды. Это теща расставляла чашки и накрывала на стол. Сергей Петрович, наблюдая за ней в дверной проем, думал:

— Почти сто лет, а целый день хлопочет, все успевает, словно мотор в ней сидит. Мы скрипим еле-еле, а ей хоть бы что. Чем держится — непонятно.

Словно подслушав его мысли, Нина Прокопьевна позвала зятя:

— Иди к столу, коль полегчало. Чаю с медом попьем, да на молитву мне пора, только ей и держусь, да терпению Господню удивляюсь. Сколько же держать меня еще тут будет? Устала я, десятый десяток завершаю, да и нужды во мне уж ни у кого нет.

— А ты, мать, потерпи да не торопись и Бога глупыми вопросами не донимай. Молись, как молилась, да знай, что ты еще тут нужна — нам с Галей нужна да и внукам с правнуками. А за грибами беленькими я утром обязательно сбегаю и, будь уверена, принесу полную корзину!

Сергей Петрович сел на стул, придвинул к себе чашку с чаем и с умилением смотрел на эту старую, взрывную и вредную тещу свою, всю жизнь прожившую заботами о них, и мысленно желал ей завершить десятый десяток и разменять одиннадцатый, понимая, что и они сами, и дети, и внуки тоже держатся ее молитвами, идущими из самого сердца и достигающими самых вершин неведомого небесного мира.

28 февраля 2014 г.

скрыть способы оплаты

Свадьба, венчание, молодые стали мужем и женой — и у них тут же появляются новые родственники: свекрови и тещи. Мужа или жену мы выбираем, их родителей — нет. Так же, как и они нас. Почему тогда одним удается стать настоящей родней, а другим — нет? Неужели все дело в обычном везении? И что делать, если обе стороны убеждены: не повезло именно ей? К теще на блины К теще на блины

Священник Павел Гумеров

Говоря о семейной, супружеской жизни, нельзя не затронуть очень важную тему: взаимоотношения супругов и их родителей. Про зятя и тещу сложено множество анекдотов и баек. А знаменитый «тещин язык» даже дал название кулинарному блюду.